Ирина Матвиенко, основательница проекта Nemolchi.uz, 7 февраля 2022 года на пресс-конференции Министерства юстиции Узбекистана задала министру Русланбек Давлетову три вопроса по гендерному насилию.

1) В данный момент в законодательстве Узбекистан вообще отсутствует понятие домашнего насилия, или насилия в семье. Нет закона по борьбе с домашним насилием, нет никаких статей в административном или уголовном кодексе. Закон о защите женщин от притеснения и насилия не включает в себя домашнее насилие. Нет статей в кодексах, предусматривающих наказание именно за домашнее насилие, по международным нормам это отдельный вид правонарушений и невозможно, допустим, трактовать насилие в семье, приравнивать его к насилию от незнакомого человека на улице, потому что совершенно другие социальные отношения и уровень зависимости. Фактически этот вид правонарушений, именно домашнее насилие, сейчас декриминализирован. Какая работа ведется государством в этом направлении, и что думает министерство юстиции о криминализации домашнего насилия в Узбекистане?

2) Работая с жертвами насилия, я вижу, насколько актуальны не только правовые консультации, которые, допустим, по всей республике оказывают центры ННО «Мадад», но и помощь адвоката. Именно на представление их интересов в суде. К сожалению этот огромный пробел не покрывает наше законодательство, т.е. женщины даже получив правовую консультацию, все равно вынуждены идти в суд и самостоятельно отстаивать свои интересы, потому что услуги адвоката зачастую стоят очень дорого. И если обвиняемая сторона нанимает адвоката, то велика вероятность, что женщина суд проиграет.
Если не ошибаюсь, в 2018-2019 годах Министерство юстиции совместно с Палатой адвокатов разрабатывали проект закона «Об оказании бесплатной юридической помощи». В теории он должен был вступить в силу 1 января 2020 года. В этом проекте был важный момент оказания адвокатских услуг «pro bono». Хотелось бы узнать, на какой стадии находится рассмотрение этого законопроекта и планируете ли его адаптировать с учетом гендерных норм?

3) Осенью прошлого года было ужесточено наказание за развратные действия в отношении несовершеннолетних. Однако, если изучить изменения, утверждённые парламентом, видно, что в основном ужесточение коснулось повторных преступлений, но первичные изменения незначительны в основном это штраф. Учитывая, что в декабре Министерство юстиции выступило с прекрасным заявлением о защите женщин и девочек от домогательств, хотела узнать бы узнать, планируется ли ужесточение ответственности за подобные преступления совершённые впервые, и что вы думаете о создании открытого реестра педофилов? В Казахстане такая практика уже есть.

Ответы министра юстиции Русланбека Давлетова:

Большое спасибо за ваши вопросы. Первое, криминализация домашнего насилия — это очень сложный юридический концепт, потому что в целом, как вы отметили принят закон и там криминализируется насилие, есть защитные механизмы, в том числе ордер есть, но не в отношении домашнего насилия, а целом насилия в отношении женщин.

Вопрос по поводу того, чтобы отдельно указать и отдельно диспозицию сделать в отношении домашнего насилия, мы изучаем. Месяц назад получили поручение по усилению государственных мер защиты именно по вопросам домашнего насилия и скоро представим. У нас сейчас идет экспертная проработка, потому что вы знаете, что у нас очень распространено домашнее насилие в Узбекистане. И иногда, зачастую это умалчивается, ввиду наших менталитетных особенностей, ввиду отношения некоторых мужчин к этому вопросу, в том числе и госслужащих. Т.е. понимаете, очень надо быть осторожными в криминализации каких-то действий, потому что завтра может пострадать практика применения. <…> Мы имеем историю применения отдельных преступлений, когда по показаниям тоже привлекали к ответственности, к уголовной ответственности. С точки зрения стандартов доказывания мы должны быть очень осторожны. Но этот вопрос изучается. Я не могу сейчас сказать, что «да, мы введем, да, это сделаем», потому что есть другие инстанции, есть парламент, есть правительство, мы это прорабатывать будем, но наша цель, и именно наши усилия направлены на то, чтобы в целом активизировать гос.механизм защиты женщин.

По адвокатам. Этот проект закона мы выпустили и для общественного обсуждения, и там идет спор между министерствами с точки зрения объема оказываемых бесплатных услуг, потому что это средства, это деньги. В настоящее время государство финансирует, когда есть обязательное участие адвоката в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом, когда несовершеннолетние, когда зависимые и т.д. Но здесь вопрос вы поднимаете в отношении женщин по всем делам. Это не получится. По всем делам это не получится. Если, это вопрос, связанный с разводом — не получится. Потому что есть другая сторона. Государство не может финансировать одну сторону, потому что это гражданский спор. И здесь мы должны учесть именно те обстоятельства, когда женщина не может себя защищать именно по вопросам насилия, домашнего насилия и ущербом, связанным с домашним насилием и тд. Т.е. здесь пределы оказания бесплатных юридических услуг со стороны государства, т.е. за счет народа, вот это самый главный вопрос. Поэтому мы не смогли протолкнуть этот закон. Но он сейчас в последней стадии, мы уже у всех завизировали, и в этом году для нас приоритет принять этот закон.

Потому что впервые мы уже раскрываем и распространяем бесплатные юридические услуги в отношении именно гражданских дел по определенным категориям, в отношении административных дел по отдельным категориям. Т.е. спасибо что это поднимаете, и мы будем работать дальше.
По развратным действиям. Развратные действия, сами по себе, как вы указали, повторно ужесточили. Но даже если первый случай, есть статья, правильно? И развратные действия в жизни отличаются, поэтому там есть вилка: штраф и в том числе другие виды наказания. Поэтому просто так на ровном месте, с учетом общественной опасности этого деяния, просто ужесточать ответственность, конечно, не стоит, но мы изучаем. Когда вносили ужесточения по второй части, тоже изучали и не зря поставили, потому что именно в этом отношении тоже есть проблема в нашем обществе. Некоторые моменты получают общественный резонанс, но очень много умалчиваем. В том числе из-за этих стереотипных мышлений.

А по реестрам, я очень поддерживаю такой реестр, потому что мы ввели реестр по коррупционным преступлениям, и по таким это тоже даст очень хороший результат. Но есть вопрос, есть у нас истечение сроков судимости, снятия судимости. Т.е. после снятия судимости, по кодексу мы должны снимать с реестра или нет? Т.е. вот эти правовые стороны тоже есть, потому что, если у него судимость снимается, он уже считается с точки зрения закона не привлеченным к ответственности. Т.е. он свободный человек. Поэтому вот эти моменты есть, но в целом я эту идею поддерживаю.