Для Узбекистана критически важно присоединиться к Факультативному протоколу CEDAW, что мы уже не раз показывали в наших публикациях. Этот документ открывает доступ к международным механизмам защиты, когда национальная система не срабатывает. В новом материале мы разбираем трагический случай из Самаркандской области и сопоставляем его с делом, которое рассматривал Комитет ООН. Оба примера демонстрируют одну и ту же проблему: когда домашнее и общественное давление игнорируется государством, последствия оказываются необратимыми.

Узбекистан: дело 18-летней девушки из Ургута

3 марта 2023 года в Ургутском районе Самаркандской области 18-летняя девушка покончила с собой. По данным Nemolchi.uz, к этому привело несколько факторов:публикация её обычных фотографий в телеграм-канале с сомнительной репутацией, страх позора и жёсткий конфликт с отцом, который воспринял произошедшее как «удар по чести семьи».

Накануне вечером она плакала и спрашивала мужа, не откажется ли он от неё. Молодой человек пытался её успокоить, уверял, что любит и не бросит, но позже рассказывал, что девушка боялась не его реакции, а скандала с отцом. 

Утром 3 марта она поехала в родительский дом, родители устроили скандал. По словам мужа, отец оскорблял обеих женщин, грозил расправой. Девушка отказалась возвращаться с мужем, объяснив, что отец пьян и может избить мать, если она уйдёт. Через несколько часов её нашли повешенной.

Свидетели подтверждают, что в этой семье домашнее насилие было обычным явлением. Отец часто выпивал, унижал жену и дочь, срывал раздражение на близких из-за мелочей. На фоне постоянного давления история с фотографиями стала лишь последней каплей: девушка была уверена, что опозорила семью и не сможет восстановить своё «имя» в глазах родных.

Несмотря на эти обстоятельства, прокуратура Самаркандской области отказала в возбуждении уголовного дела, заявив, что «никто не доводил девушку до самоубийства». Отца не рассматривали в качестве подозреваемого, а по поводу телеграм-канала было вынесено заключение, что «на фото нет непристойных элементов».

Такой подход показывает системную проблему: вместо анализа комплекса факторов — травли в сети, давления, насилия в семье и вопросов «чести» — органы ограничились формальной проверкой отдельных деталей. В результате никто не понёс ответственности, а риски, которые толкают девушек к самоубийствам, все так же остаются без внимания.

Грузия: дело Ханум Джейрановой

Ханум Джейранова, гражданка Грузии 1984 года рождения, погибла в сентябре 2014 года. Её смерть была официально квалифицирована как самоубийство, однако обстоятельства указывали на систематическое насилие и давление со стороны родственников мужа, в том числе признаки так называемого «преступления чести».

16 сентября 2014 года Ханум вместе с мужчиной, к которому испытывала чувства, была замечена родственниками мужа. Те решили, что она «опозорила семью», и организовали нападение: из машины её и мужчину вытащили силой, его избили камнями, а Ханум подвергли публичному унижению и избиению. Женщину водили босиком по деревне, демонстрируя родственникам и соседям как «нарушительницу семейной чести». Отец также участвовал в этом.

В тот же вечер полиция и сельский староста были вызваны в дом семьи. Джейранова плакала и прямо заявляла, что её вынуждают выпить яд и покончить с собой. Она просила помощи и указывала на опасность. Однако вместо эффективной защиты её временно отвезли к старосте, а затем мать вернула дочь обратно в дом родителей. При этом полиция ограничилась предупреждением о «недопустимости насилия».

18 сентября Ханум была найдена повешенной в сарае. На её теле были следы избиений: многочисленные кровоподтёки, глубокая рана на шее, порванная одежда. Тем не менее, судебно-медицинская экспертиза не была проведена — власти согласились с отказом семьи, хотя именно семья могла быть причастна к её смерти.

Первоначально полиция квалифицировала смерть как самоубийство «по причине позорного поведения». В дальнейшем расследование многократно приостанавливалось и возобновлялось, но в течение многих лет так и не привело к предъявлению обвинений. Прокуратура и следствие игнорировали ключевые доказательства: свидетельства очевидцев о побоях, заявления самой Джейрановой о давлении, показания детей и мулл, готовивших её тело.

В материалах дела отсутствовали полноценный протокол осмотра тела и результаты судебно-медицинской экспертизы. Власти фактически приняли версию родственников о самоубийстве, игнорируя признаки насилия. Более того, отдельные должностные лица публично трактовали её смерть как «естественное следствие нарушения ею чести семьи».

Рассмотрев жалобу её семьи, Комитет пришёл к выводу, что:

• власти знали или должны были знать о непосредственной угрозе её жизни;

• меры, предпринятые полицией и старостой (возврат в дом, «предупредительные письма»), не обеспечили защиты;

• отказ от судебно-медицинского исследования и затягивание расследования лишили дело объективности;

• официальные органы воспроизводили патриархальные установки и гендерные стереотипы, фактически оправдывая насилие как «наказание за позор».

Комитет признал, что Грузия нарушила обязательства по статьям 2 и 5 Конвенции: не предотвратила насилие, не обеспечила эффективное расследование, допустила дискриминацию по признаку пола и этнической принадлежности.

Комитет обязал Грузию:

• провести полноценное расследование обстоятельств смерти и наказать виновных;

• выплатить компенсацию детям погибшей;

• принести официальные извинения семье;

• внести изменения в законодательство и практику, чтобы насилие «в защиту чести» признавалось преступлением, а ссылки на «традиции и позор» не могли использоваться как оправдание;

• обеспечить обучение полиции, прокуроров и судей для предотвращения подобных случаев;

• создать систему мониторинга и статистического учёта преступлений, связанных с фемицидом и насилием в «защиту чести».

Этот случай показал, что формальное признание смерти самоубийством без учёта предшествующего насилия и давления фактически означает легитимизацию практики «преступлений чести». Комитет CEDAW подчеркнул: государство несёт ответственность не только за действия властей, но и за то, что не предпринимает должных мер для защиты женщин от насилия со стороны частных лиц.

Почему доведение до самоубийства привело к таким разным последствиям?

История 18-летней девушки из Ургута и трагедия Ханум Джейрановой в Грузии схожи по сути. В обоих случаях женщина оказалась под давлением семьи и общества, а государственные институты не выполнили своей ключевой роли — защитить жертву.

В Узбекистане конфликт в семье и унижения со стороны отца стали последним звеном в цепочке насилия, которое длилось годами. Власти отказались рассматривать дело как доведение до самоубийства, игнорируя свидетельства домашнего насилия и психологического давления. В случае Джейрановой родственники мужа публично избивали и унижали её, фактически подталкивая к самоубийству. Однако полиция не зафиксировала побоев, ограничилась поверхностными мерами и позволила вернуть женщину туда, где ей угрожала опасность. После её смерти официальная версия также свелась к «самоубийству от стыда».

Обе истории показывают схожий механизм: насилие над женщиной трактуется как «частное дело», ответственность за трагедию перекладывается на саму жертву, а правоохранительная система демонстрирует пассивность и бездействие.

Разница лишь в том, что в Грузии семья смогла обратиться в Комитет CEDAW, так как страна ратифицировала Факультативный протокол. Международный орган признал нарушения и обязал государство пересмотреть практику. В Узбекистане же это пока невозможно: дело закрывается на национальном уровне, а шанс на пересмотр и привлечение к ответственности теряется окончательно.

Ратификация Факультативного протокола — это не формальность, а инструмент, который может изменить систему реагирования на насилие и дать жертвам шанс быть услышанными.

Minimizary